Жительница Донецка: "Ночуем мы в квартире, но как только начинают долбить, сразу бежим в подвал"

В центре Донецка течет размеренная мирная жизнь: взрослые люди спокойно гуляют в парках и сидят в кафешках, а детвора катается на велосипедах и ест мороженое. Совершенно другая картина на окраинах города, которые ежедневно десятки раз подвергаются обстрелам. Корреспондент НАШЕЙ проехался по Киевскому и Куйбышевскому районам, чтобы своими глазами увидеть жизнь в подвалах и бомбоубежищах, сотни разрушенных и брошенных домов, а также понять, как выживают люди без работы и зарплаты.

Зона отчуждения

Из центра города до Киевского района можно добраться на маршрутке или автобусе. Чем ближе к конечной остановке, тем меньше людей остается в транспорте. На улице ситуация не лучше: чтобы встретить хотя бы одного человека, приходится пройти метров сто. Накануне вечером район в очередной раз обстреляли.

– Ночуем мы в квартире, но как только начинают долбить, сразу бежим в подвал, – рассказывает пенсионерка Лариса Ивановна Никанорова. – В нашем доме всего пять человек осталось, остальные уже год как уехали.

У пятиэтажки выбиты стекла, а из стен торчат осколки снарядов. Здесь же находится обычный подвал с надписью: "Убежище".

– Вн​изу очень сыро, – продолжает Никанорова. – Как-то по осени прорвало трубу, подвал затопило, и нам пришлось несколько дней жить в воде.

Лариса Ивановна с сыном пробовали уехать к родственникам на Украину, однако через месяц вернулись обратно.

– Я тоже уезжал в Днепропетровск к теще, – добавляет еще один житель дома Анатолий Ахимшов. – Там по телевизору только и делают, что нас террористами обзывают, причем на всех каналах. А про то, что сами бомбят мирное население, – ни слова. Даже теща мне как-то сказала, что я террорист.

После этого 60-летний Анатолий собрал вещи и вернулся в родной Донецк.

– У нас в доме дочка с матерью из-за их (украинской) пропаганды разругалась, – продолжает Ахимшов. – Дочка живет здесь, а мать – на Украине.

В этот момент возвращается сын Ларисы Ивановны. 41-летний мужчина ходил получать гуманитарную помощь от Рината Ахметова (украинский предприниматель, выросший в Донецке).

– Гумконвой приезжает один раз в месяц, – говорит Никанорова. – Выдают макароны, крупы, сахар, соль, консервы, масло. В общем мало-мальски жить можно.

Практически все магазины в районе закрыты, да и зарплат у многих людей нет, как и работы. Остаются только пенсии и гуманитарная помощь.

Прямо за домом стоит здание новой, но уже разрушенной 18-й больницы.

Бомбоубежище медучреждения почти год служит жилищем для нескольких десятков людей, лишившихся крова.

– Зимой спали в одежде, потому что было сильно холодно, – рассказывает местная жительница Марина. – Сейчас, конечно, здесь теплее.

Под землей нет ни ванн, ни раковин, ни туалета.

– Это так на​зываемая "зона отчуждения", – говорит ополченец Дмитрий. – В нескольких километрах стоят укры и постоянно нас обстреливают.

Огонь открывают в основном ближе к вечеру, но бывают и исключения.

– В пятницу, например, вообще весь день долбили, – продолжает ополченец. – К нам упало около 60 снарядов.

Дмитрий попал в ополчение недавно.

– Сперва перевез семью в Краснодарский край, а потом вернулся, – говорит молодой парень. – Просто понял, что не могу быть в стороне. Это мой священный долг – защитить родную землю.

Город, где жил раньше будущий ополченец, теперь находится под украинскими войсками.

"Ударили так, что аж стены задрожали"

По соседству с Киевским районом находится район Куйбышевский. Ему достается не меньше. Особенно сильно страдает поселок Октябрьский. Здесь, в отличие от Киевского, расположены в основном частные дома. Иногда встречаются пяти- и девятиэтажки. Здесь обстрелы практически не прекращаются.

На днях снаряд угодил в здание мечети, пробив купол.

– Я находился на работе, – вспоминает охранник Аглям Галямов. – Вдруг в крышу ударил снаряд, да так, что аж стены задрожали.

Благо, был поздний вечер и в мечети в этот момент, кроме сторожа, никого не было.

– Люди вообще боятся сюда ходить, – продолжает Галямов. – В неделю человек десять приходят, да и то только по пятницам на намаз.

Поселок уже давно считается вымершим.

Здесь уже почти год нет электричества. Большинство домов пустует.

Некоторые жители района снимают квартиры ближе к центру Донецка, лишь бы уехать подальше от постоянных взрывов.

– Конечно, страшно работать, – говорит Аглям Галямов. – Приезжаю постоянно на работу и не знаю, доживу ли до конца смены. Зато деньги платят без задержек, а жить же на что-то надо…

Автор – Михаил Кевхиев