Их обливают водой, ранят ножами и блокируют в квартирах. Их часто критикуют и мало благодарят. Им бывает страшно, но они продолжают идти. Они энтузиасты и считают свой служебный автомобиль самым лучшим, потому что он помогает им спасать жизни. Их самый большой страх – попасть на вызов к умирающим детям, а самая большая радость – удачная реанимация. Знакомьтесь: врачи скорой помощи Севастополя. И моя отдельная женская бригада с мужским характером.
«Пионерский лагерь скорого режима»
Государственное бюджетное учреждение здравоохранения "Центр экстренной медицинской помощи и медицины катастроф" в Севастополе представлен подстанциями, которые разбросаны по всему городу, с учетом 20-минутного доезда. Знакомиться с работой "скоропомощников" я пришла на Центральную подстанцию № 8. В курс дела ввел заместитель главного врача по медчасти Константин Тимченко.
(Константин Тимченко)
Итак, в двухэтажном здании ежесуточно работают и живут 4 бригады скорой помощи. Здесь и оперативный отдел, и комнаты отдыха персонала. Последняя напомнила палату в пионерском лагере: застеленные кровати, тумбочки, шкафы для одежды, стол с чайником и чашками, холодильник. Кто-то наспех перекусывает, кто-то сменил рабочую спецформу на гражданскую одежду... У первых впереди целые сутки борьбы за чьи-то жизни. Вторые собираются домой.
В оперативном отделе всего три диспетчера на весь Севастополь.
– Три диспетчера на весь город. Это норматив на 400 тысяч. Но понятно, что неофициально тут до полутора миллионов летом. При этом девушки справляются — дозвониться в скорую можно всегда, – говорит Константин Тимченко.
А вот с количеством бригад скорой помощи – проблема. На весь город их всего 25.
По словам моего собеседника, для нормальной работы необходимо еще, как минимум, пять бригад.
– Если по- человечески, то еще 15 бригад для полного комплекта, – добавляет Константин Александрович. И тут же вздыхает:
– Нет ни одного региона России, укомплектованного на 100% бригадами. Это не только скорая помощь, любая служба.
Спасение вслепую
Владимир Ефимович Ажищев шутит, что работает в скорой помощи "столько, сколько не живут". С 1980 года. После окончания вуза отработал три года в деревне Кировоградской губернии. Простым врачом в участковой больнице на 35 коек. Потом вернулся в родной Севастополь. Раньше "заведовал" сердцами севастопольцев, работал в кардиобригаде. Немногим позже, еще во времена Крыма в составе Украины, спецбригад практически не стало. Их сократили, посчитав, что врачи скорой помощи универсальны. На сегодняшний день на весь город работает только одна специализированная бригада скорой помощи — психиатрическая.
–У нас раньше было три кардиологические бригады, одна противошоковая, одна психиатрическая и одна неврологическая. Это были спецбригады. Сейчас одна психиатрическая. Но ведь то, что может сделать спецбригада, обычная сделать не может. Независимо от того, врачебная она или фельдшерская. Потому что в спецбригадах было и дополнительное оборудование,– печально говорит врач скорой.
Конечно же, уточнил мой собеседник, помощь оказывается в полном объеме, но в какой -то степени страдает качество.
– Когда я работал на кардиологической бригаде, в машине стояло оборудование, которое позволяло, транспортируя больного с инфарктом, наблюдать, что там делается. Сейчас вслепую фактически. Ты сделаешь все, но во время транспортировки ты не видишь, что там, не можешь отреагировать. Ты судорожно будешь соображать, что там происходит и что делать, когда увидишь уже клинические проявления, но ты упустишь момент зарождения, – говорит врач с почти сорокалетним стажем.
Здесь лишних людей не бывает
Именно потому, что нужно брать на себя ответственность за чужую жизнь и быстро принимать решения без дополнительных консультаций и аппаратов, в скорой помощи не бывает лишних и случайных людей.
– Мы – разновидность первичного звена помощи, принимаем и доставляем больных "с передовой". У нас нет никаких обследований и аппаратов (томография, рентген) для него, мы не можем приглашать специалистов на консультации, в отличие от стационаров. Поэтому работа сложная, диагностировать нужно самому и брать на себя ответственность. Врач скорой – профессия сложная. Здесь обычно лишних людей не бывает. Сюда, если пришли, то затягивает, – уверен Константин Тимченко.
Большая часть коллектива – это старожилы, которые пришли сюда в семидесятых. Молодые тоже появляются.
Ставка фельдшера, как молодого специалиста, если он приходит после медучилища, – 17 тысяч. Плюс доплата за ночные смены – выходит 18 тысяч рублей. Медсестра получает 14 700. Кроме того, врачи скорой помощи получают надбавки, так называемые "колесные", – за непрерывный стаж работы на скорой помощи. Максимальная надбавка – 30% при стаже после семи лет.
– Зарплата у работников скорой помощи должна быть, как минимум, в два раза больше, – считает Константин Тимченко.
И это обязательно будет. Правда, постепенно. Ведь времена у страны сейчас сложные. Одни только санкции чего стоят! И, несмотря на это, уже в 2015 году скорой помощи Севастополя в рамках программы модернизации, выдали семь новых автомобилей. Со всем необходимым оборудованием.
Особенно я бы доплачивала женщинам-скоропомощницам. Попробуйте только десятки раз в день бегать по этажам, да еще и носить за собой тяжеленный чемодан!
Я не шучу! Чемодан врача скорой помощи весит около 8 кг. Плюс 9 кг кардиограф, плюс ингалятор.... А еще это работа по ночам и колоссальная эмоциональная нагрузка.
Спасти и выжить
Моя женская бригада, с которой я отправилась на вызов, – две очаровательные женщины. Случилось так, что в этот день в машину скорой впервые село нас двое. Я и медсестра Ольга Большакова. Имея большой опыт в медицине, на работу в скорой Ольга вышла в первый день. До этого работала в городской больнице, в хирургии.
(Ольга Большакова)
На мои вопросы, чего она ждет от первого дня работы в скорой и не страшно ли ей, Оля ответила коротко:
– Жду работы. Не страшно. В хирургии тоже много чего насмотрелась.
А вот доктор моей бригады Ксения Клокотина, хоть и оптимистка с игривыми огромными голубыми глазами, но призналась честно:
(Ксения Клокотина и Ольга Большакова)
– На самом деле – страшно. Например, ночью идти в неизвестность. Много вызовов от людей в неадекватном состоянии. Бывало такое, что и пинали, и ножи подставляли, и пытались в квартире закрыть. А недавно в центре города на нас ведро воды вылили с балкона. Мы ходили, искали квартиру, а на нас целенаправленно вывернули ведро воды.
Ксения в скорой помощи уже 8 лет, приехала в Севастополь в прошлом году с Урала. И сразу захлопала в ладоши.
– У нас были пустые машины – чемодан, кардиограф и одна реанимационная сумка на четыре бригады. Когда приехала сюда: полностью оборудованы машины, есть все, – рассказывает врач.
(Машины "Скорой помощи" укомплектованы всем необходимым)
Возвращаемся к особенностям профессии.
– У нас на психбригаду нападали, даже фельдшера ранили ножом. Был и у меня случай. Молодой человек напился таблеток, решив покончить с собой. Был вызов: лежит без сознания. Выехали срочно, оказали ему помощь. Он пришел в сознание, сел, потом встал и пошел за ножом. Спасались бегством. В полицию передали вызов, Приехала полиция, связала его, увезла парня в психиатрическую лечебницу, – рассказывает Ксения.
А еще ее как-то пытался заблокировать в квартире пьяный сын больной женщины.
– Вызвал скорую матери. Пьяный был. Живет с мамой. Наверное, интима захотелось. Хорошо, что фельдшер со мной был парень. Он двери держал, а я бежала, – рассказывает врач.
Ксения носит при себе электрошокер.
– Он для моего успокоения. Но если я его применю, я готова будут ответить. Еще им отпугиваем собак. Было даже такое, что на нас кошка напала – хозяйку охраняла, – улыбается смелый доктор.
Врач должен быть психологом
– Что самое сложное в вашей профессии?
Этот вопрос моментально убрал улыбку с лица моего доктора-оптимиста.
– Сложно бывает психологически иногда. Когда помощь оказываешь умирающим детям. Но вот выезжали на пожар... там два детских трупа, которым оказывали помощь. До приезда дети уже умерли, но есть по социальным показаниям реанимация, и ты реанимируешь детей с надеждой. Взрослые... за них не так волнуешься. Бывает тяжело отработать, когда утро. Уже сутки отстоял, и утром на вызов. Работают, мне кажется, энтузиасты – люди, которые любят свое дело и борются за жизни людей, – говорит моя собеседница.
В летний сезон у "скоропомощников" свои трудности. Это время года отличается количеством вызовов: с открытием курортного сезона и до его конца:
– Отдыхающие едят не то, что надо, пьют не то, что надо и топятся. Практически каждый день в пьяном виде лезут в море, и мы спасаем утопающих. Либо полезут на памятник и с него упадут в море. Недавно кто-то с Памятника затонувшим кораблям нырнул в камни лбом.
Претензии к врачам скорой помощи – дело частое. Есть обоснованные, есть нет.
– На прошлой смене был вызов к молодой девушке, которая приехала из Москвы. Она ждала скорую целых 10 минут, претензий было очень много. Много сравнений с Москвой. А потом в машине, после обследования и разговора, она извинилась и сказала, что была неправа, и что мы молодцы. Спасибо говорят, но не так часто. Все зависит от воспитания. Врач должен быть хорошим психологом,- говорит Ксения.
Свою машину она считает самой красивой.
– Кто-то любит офис, а у нас офис – это машина "Скорой помощи". Автомобили, спасающие жизнь. Кстати, в нашей профессии ведь много и хорошего. Самое хорошее – это успешная реанимация. Интересно приехать к художникам или контрадмиралам. Слушать их рассказы. Встречаешь много интересных людей, – улыбается доктор и уже принимает новый вызов.
Улыбается. Наспех прощается и торопится на помощь очередному пациенту. И хочется верить, что впереди у нее много успешных реанимаций, спасенных детей, спокойных ночей и много таких простых слов, как "спасибо, доктор".
P.S.
От всех врачей скорой помощи Севастополя мы обращаемся к водителям: пропускайте автомобиль, спасающий жизнь! По словам врачей-скоропомощников, почти каждый день приходится сталкиваться с тем, что их не пропускают. А ведь жизни их пациентов иногда зависят от секунд.
– Таким водителям хочется пожелать не оказаться в такой момент на месте наших пациентов, – говорит Константин Тимченко.