Жительница Донецка: "Ночуем мы в квартире, но как только начинают долбить, сразу бежим в подвал"
В центре Донецка течет размеренная мирная жизнь: взрослые люди спокойно гуляют в парках и сидят в кафешках, а детвора катается на велосипедах и ест мороженое. Совершенно другая картина на окраинах города, которые ежедневно десятки раз подвергаются обстрелам. Корреспондент НАШЕЙ проехался по Киевскому и Куйбышевскому районам, чтобы своими глазами увидеть жизнь в подвалах и бомбоубежищах, сотни разрушенных и брошенных домов, а также понять, как выживают люди без работы и зарплаты.
Зона отчуждения
Из центра города до Киевского района можно добраться на маршрутке или автобусе. Чем ближе к конечной остановке, тем меньше людей остается в транспорте. На улице ситуация не лучше: чтобы встретить хотя бы одного человека, приходится пройти метров сто. Накануне вечером район в очередной раз обстреляли.
– Ночуем мы в квартире, но как только начинают долбить, сразу бежим в подвал, – рассказывает пенсионерка Лариса Ивановна Никанорова. – В нашем доме всего пять человек осталось, остальные уже год как уехали.
У пятиэтажки выбиты стекла, а из стен торчат осколки снарядов. Здесь же находится обычный подвал с надписью: "Убежище".
– Внизу очень сыро, – продолжает Никанорова. – Как-то по осени прорвало трубу, подвал затопило, и нам пришлось несколько дней жить в воде.
Лариса Ивановна с сыном пробовали уехать к родственникам на Украину, однако через месяц вернулись обратно.
– Я тоже уезжал в Днепропетровск к теще, – добавляет еще один житель дома Анатолий Ахимшов. – Там по телевизору только и делают, что нас террористами обзывают, причем на всех каналах. А про то, что сами бомбят мирное население, – ни слова. Даже теща мне как-то сказала, что я террорист.
После этого 60-летний Анатолий собрал вещи и вернулся в родной Донецк.
– У нас в доме дочка с матерью из-за их (украинской) пропаганды разругалась, – продолжает Ахимшов. – Дочка живет здесь, а мать – на Украине.
В этот момент возвращается сын Ларисы Ивановны. 41-летний мужчина ходил получать гуманитарную помощь от Рината Ахметова (украинский предприниматель, выросший в Донецке).
– Гумконвой приезжает один раз в месяц, – говорит Никанорова. – Выдают макароны, крупы, сахар, соль, консервы, масло. В общем мало-мальски жить можно.
Практически все магазины в районе закрыты, да и зарплат у многих людей нет, как и работы. Остаются только пенсии и гуманитарная помощь.
Прямо за домом стоит здание новой, но уже разрушенной 18-й больницы.
Бомбоубежище медучреждения почти год служит жилищем для нескольких десятков людей, лишившихся крова.
– Зимой спали в одежде, потому что было сильно холодно, – рассказывает местная жительница Марина. – Сейчас, конечно, здесь теплее.
Под землей нет ни ванн, ни раковин, ни туалета.
– Это так называемая "зона отчуждения", – говорит ополченец Дмитрий. – В нескольких километрах стоят укры и постоянно нас обстреливают.
Огонь открывают в основном ближе к вечеру, но бывают и исключения.
– В пятницу, например, вообще весь день долбили, – продолжает ополченец. – К нам упало около 60 снарядов.
Дмитрий попал в ополчение недавно.
– Сперва перевез семью в Краснодарский край, а потом вернулся, – говорит молодой парень. – Просто понял, что не могу быть в стороне. Это мой священный долг – защитить родную землю.
Город, где жил раньше будущий ополченец, теперь находится под украинскими войсками.
"Ударили так, что аж стены задрожали"
По соседству с Киевским районом находится район Куйбышевский. Ему достается не меньше. Особенно сильно страдает поселок Октябрьский. Здесь, в отличие от Киевского, расположены в основном частные дома. Иногда встречаются пяти- и девятиэтажки. Здесь обстрелы практически не прекращаются.
На днях снаряд угодил в здание мечети, пробив купол.
– Я находился на работе, – вспоминает охранник Аглям Галямов. – Вдруг в крышу ударил снаряд, да так, что аж стены задрожали.
Благо, был поздний вечер и в мечети в этот момент, кроме сторожа, никого не было.
– Люди вообще боятся сюда ходить, – продолжает Галямов. – В неделю человек десять приходят, да и то только по пятницам на намаз.
Поселок уже давно считается вымершим.
Здесь уже почти год нет электричества. Большинство домов пустует.
Некоторые жители района снимают квартиры ближе к центру Донецка, лишь бы уехать подальше от постоянных взрывов.
– Конечно, страшно работать, – говорит Аглям Галямов. – Приезжаю постоянно на работу и не знаю, доживу ли до конца смены. Зато деньги платят без задержек, а жить же на что-то надо…
Автор – Михаил Кевхиев
